Из архивных документов...К 15 –летию установки  памятного знака жертвам голодомора 1932-1933 гг. в станице Старощербиновской

В декабре 2004 года состоялось открытие памятного знака жертвам голодомора 1932-1933 гг. станицы Старощербиновской.

Сотни станичников, гостей из соседних районов собрались в этот день, чтобы принять участие в против собственного народа. Венки и букеты цветов легли к подножию памятника. Многие земляки подходили и прикасались к основанию знака, оплакивая родственников. Трагичный период голодомора затронул почти каждую Старощербиновскую семью.

Памятный знак представляет собой православный крест, установленный на постаменте. Основание знака сделано из белого мрамора, выше – черный гранит, символизирующий «черную доску». На постаменте из черного камня  с четырех сторон высечены надписи: «Упокой, Господи, души невинно убиенных и замученных голодомором в 1932 – 1933 гг.», «Вспомни, Господи, что над ними совершилось. Призри и посмотри на поругание наше»,  «Упаси, Господи, нас от братоубийства всякого и спаси нас от беспамятства»,  «Прости нам, Господи, за убиение рабов твоих  братьев наших. Прости и помоги  восстановить славу Твою».    Установлен памятник на месте старого станичного кладбища, где находятся массовые захоронения людей, в том числе, умерших от голода в 1932-1933 годах.

Много трагических страниц в истории нашей станицы, но самая страшная по своим последствиям относится к голодомору  1932-1933 гг. Таких потерь у станицы не было даже за годы Великой Отечественной войны. А за каждым умершим исчезли те, кто не смог родиться и продолжить род…

В 1932 году в связи с невыполнением плана государственной поставки пшеницы станица Старощербиновская была занесена на «черную доску».

По решению президиума сельского совета станицы Старощербиновской от          2 января 1933 года из Старощербиновских пунктов потребкооперации и других торговых точек были изъяты все имеющиеся товары. Для пресечения побегов обреченная станица была окружена войсками НКВД.  От голода вымирали целые семьи. Умерших свозили на станичное кладбище, расположенное в квартале, ограниченном улицами Советов, Красноармейская, Ленина и Краснопартизанская. Истощенные тела сваливали в специально вырытые три большие траншеи, ставшие братскими могилами.

До голодомора в станице проживало 22,5 тысяч человек. Из них погибло от голода 18 тысяч человек, осталось в живых 2,5 тысячи. Именно такая цифра значится на гранитной плите памятного знака.

С инициативой установки памятного знака еще в 1990-х годах выступал Михаил Матвеевич Вивчарь - журналист, глава района в 1991-1992 гг., человек, который стоял у истоков возрождения казачества и участвовал в создании районного казачьего общества. Ему принадлежат идея и проект памятника.

Средства на строительство собирали всем миром: станичники, предприниматели, организации и предприятия. Сам Михаил Матвеевич до момента открытия памятника не дожил, но его имя, как автора проекта, высечено на памятнике.

Теперь памятный знак служит местом памяти и поминовения станичников, умерших в годы голодомора.

В архивном отделе находятся на хранении воспоминания жителей станицы Старощербиновской о периоде голодомора 1932-1933 годов, которые сохранились  в фонде «Коллекция документов по истории Щербиновского района» (ф.Р-107):

«Рассказал житель станицы Старощербиновской К… 1927 года рождения

Записано в 2012 году

В 1933 году в станице Старощербиновской начался голод. Представители Советской власти – коммунисты и комсомольцы изъяли все продукты в станице, закрыли торговлю. Станица была оцеплена постами, чтобы жители не могли выехать и была прекращена поставка продовольствия.

Комсоды ходили по дворам, отбирали запасы еды у населения, искали спрятанный хлеб и продовольствие.

В нашей семье было трое детей: я, мой брат Николай 1929 г.р. и сестра Таисия 1924 г.р. Мы все выжили, потому что у нас была корова и нам удалось ее спрятать. Наша корова тогда отелилась и у нас было молоко. Мы держали ее в доме, в зале. Окна забили железом, чтобы никто не увидел.

Отца позвали работать в МТС, где работающим ежедневно выдавали немного еды. Тогда отец стал брать с собой по очереди меня и Николая, чтобы подкормить нас. Отец с работы приносил кусок хлеба, который мы делили на всех. Однажды я спрятал свой кусочек за икону, чтобы потом съесть, но туда залезла кошка и съела мой хлеб.

Нашу собаку украли, конечно же, ее съели. Люди были голодные…

… Станица в то время очень заросла бурьяном, ходить было страшно. … Нам родители строго наказали ни с кем не ходить. Помню, как на улице лежали трупы. Однажды,  под детским садиком я видел человек 15 лежащих детей, они были еще живы, но уже умирали.

Воспоминания эти очень тяжелые, но надо, чтобы наши потомки это знали».

«Воспоминание жительницы станицы Старощербиновской Б… 1927 года рождения

Записано в 2010 году.

Я … родилась в станице Старощербиновской Щербиновского района 16 июля 1927 года.

Очень хорошо помню голод в 1933 году, хотя мне было 6 лет. Осенью 1932 года у нашей семьи комсоды отобрали все хозяйство: гусей, уток, кур, корову.  По совету деда, родители успели спрятать  часть зерна и кукурузы, что в последствии спасло нас от голодной смерти. Отец болел и умер в декабре 1932 года.

В 1933 году мы с мамой жили одни. Мне было 6 лет, но я очень хорошо все помню. Мама работала на пищекомбинате, тогда это был камышзавод, получала сахар, хлеб. Однажды пришел комсод, выявлять спрятанный хлеб. Моя мама дала ему лопату и сказала, что если он найдет зерно, то пусть забирает. Но, наверное, потому что в доме было бедно, земляные полы были в крысинных норах, он ушел и не стал ничего искать. А наше зерно было закопано в сарае. Сарай этот завалили, чтобы он выглядел заброшенным. Зерно и кукурузу мы выкапывали по ночам, когда не было снега и грязи, чтобы не оставалось следов. Ночью, без света, мы мололи его в мясорубке, варили, пекли оладьи и ели.

Мама определила меня в детский сад. Однажды наша воспитательница в каком-то старом ящике нашла вместе с мусором хлебные крошки, принесла нам и сказала: «Дети, может повыбирайте, покушайте». Сама эта воспитательница уже была опухшая от голода, а крошки принесла детям. Тогда мама меня забрала и детского сада. Когда она уходила на работу,  меня замыкала в доме.     

Люди умирали от голода прямо на улицах. Я видела, как по станице ездила арба, на ней двое мужчин, которые собирали трупы. Они,  свозили их на кладбище (сейчас на том месте построены многоэтажные дома по ул. Краснопартизанской), там были вырыты большие ямы, в которые вилами сбрасывали покойников.

В тот год народ боялся выходить на улицу, потому что, было много случаев, когда люди пропадали, наверное, их съедали… Еще помню одну семью по-соседству: мать, две девушки и маленький мальчик. Одна из девушек была очень красивая, она подходила к нашему забору и говорила: «Как хочется кушать». Я давала ей еду, какая у меня была: кабаки, свекла. Она съедала их сырыми сразу же. Позднее, когда голод закончился, я мамой и соседями, которые выжили, стали выходить из домов и осматривать другие дворы и дома на нашем квартале (мы жили на улице им. Тельмана). Мы нашли ту семью в подвале. Мать обняла своих двоих дочерей и так, обнявшись, они умерли.  Все они были очень истощенные… На всем нашем квартале (по улице им. Тельмана) выжили только люди из десяти семей, хотя домов было много. Когда голод закончился, опустевшие дома отдавали для проживания переселенцам, которые прибывали в наш район…».

«Информация жителя станицы Старощербиновской, члена Щербиновского отделения РОИА Г.М. Малышевского 2013 год

Хочу рассказать о старом кладбище, где в общих ямах похоронены жители нашей станицы, умершие от голода в 1933 году. Оно находилось напротив элеватора, сейчас там построены многоэтажные дома. Основные крупные захоронения (рвы) были на месте старого станичного кладбища, расположенного в квартале, ограниченном улицами Советов, Красноармейская, Ленина и Краснопартизанская.

В 1957 году это уже было поле, которое, засевали хлопком. Я учился в первом классе и нас, учеников, посылали на сбор урожая. Выдавали матерчатые сумки с длинной плечкой, мы вешали их на шею и собирали туда коробочки хлопка.

Об этом поле у меня особенные воспоминания.

В те годы властью не приветствовалось такое мероприятие, как помины. Работающие люди не могли пойти на кладбище в поминальный день, потому что за это стыдили и увольняли с работы. Советский человек обязан был быть атеистом. Не боялись только старые бабушки, которым было все равно, как к этому отнесется власть. Каждый год, в поминальный день, бабушки брали с собой внуков  и шли поминать своих умерших родных. Их не могла остановить никакая сила, потому что они верили - там, на кладбище, их ждут покойные родители, мужья, дети.

Я тоже ходил со своей бабушкой на то поле.

Очень хорошо помню, как это все было - голое поле, на котором были одни старушки и дети. Бабушки  отыскивали, примерно, место захоронения своих родных. Затем, нагребая землю, делали холмик, чтобы создать подобие «гробнички». Из палочек делали крест и втыкали его в холмик. После этого начинали поминать. Когда все уже расходились, поле принимало вид настоящего кладбища с множеством могилок.

А на следующее утро из МТС (машинно-тракторной станции), которая находилась напротив (по улице Ленина, где сейчас милиция), приезжал гусеничный трактор и начинал «утюжить» землю, разрушая наши холмики. Через время поле засевалось хлопком. И так каждый год, пока на месте старого кладбища не построили многоэтажные дома.

Я очень хорошо помню то место, где мы с бабушкой строили холмик. Место - где похоронены мои родные.  Сейчас это двор среди многоэтажек.  До сих пор растет куст дикой акации, посаженный бабушкой».